|
Шедевры мастера:
После грозы, 1915
Вечернее солнце, 1921
Летний пейзаж с избами
Утро, 1918
|
Николай Петрович Крымов. Воспоминания друзей и учеников о художнике
Воспоминания о Николае Крымове:
Н.Моргунова. Учитель и ученики -
Ф.С.Богородский. Встречи с Крымовым - 2 -
Л.И.Бродская. О моем знакомстве с Н.П.Крымовым -
С.П.Викторов. Мои воспоминания о Крымове - 2 - 3 -
А.О.Гиневский. Беседы с Крымовым - 2 - 3 -
Ф.П.Глебов. Учитель - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 -
Д.Н.Домогацкий. Воспоминания ученика - 2 - 3 - 4 -
К.Г.Дорохов. Памятные встречи - 2 -
В.П.Журавлев. О педагогической деятельности Крымова -
Н.А.Кастальская. Крымов - 2 -
Е.Н.Крымова. Моя жизнь с Н.П.Крымовым -
Ю.П.Кугач. Прекрасная пора учебы - 2 -
Кукрыниксы. Художник Н.П.Крымов - 2 - 3 - 4 -
В.В.Левик. Учусь у Крымова - 2 - 3 -
П.Н.Малышев. Крымов-педагог - 2 - 3 - 4 - 5 -
Н.Г. Машковцев. Живопись Крымова -
А.Л.Лидова. Отец и сын Крымовы - 2 - 3 -
Ф.Н.Михальский. В художественном театре - 2 -
В.Н.Попова. Крымов-декоратор -
Ф.П.Решетников. Дорогие воспоминания - 2 - 3 - 4 - 5 -
Н.К.Соломин. Учитель и друг - 2 -
Г.О.Рублев. Из записной тетради -
А.С.Айзенман. О том, что помнится - 2 - 3 -
С.В.Разумовская. Н.П.Крымов - 2 - 3 - 4.
Ф.П.Глебов. Учитель, продолжение
«Пока у вас мало опыта, - не раз повторял Крымов, - будьте скромны, не берите на себя слишком много. Вы скажете - а смелость? А я отвечу: Сократ был смелым, когда говорил: „Я знаю только то, что я ничего не знаю". Для того, чтобы признать свои ошибки и уничтожить неудавшееся произведение, а не выставлять его, нужна настоящая смелость. Такая смелость была, например, у Серова. Смелость приходит сама собой, вместе с уверенностью в себе, благодаря опыту, благодаря развитому чувству меры.
Самоуверенность в молодости идет от глупости. Настоящую смелость развивает требовательность к себе.
Возьмите на себя смелость быть скромными тружениками. Если чувство меры изменяет художнику, то его произведение делается антихудожественным. К сожалению, мы очень часто убеждаемся в этом, с ужасом глядя на такие произведения на художественных выставках, когда художники „смело" берут на себя задачи не по плечу. Тут уж не спасает никакая тема, они опошляют любую тему».
На вопрос «Все ли красиво в природе?» Крымов ответил так: «В природе все закономерно, все гармонично, а где гармония, там и красота. Некрасиво только то, что противоестественно, что ложно».
Плохой художник может исказить любое красивое явление, может его опошлить, пытаясь изменить законам природы или попросту не зная их. Один художник не в состоянии увидеть красоту во всех ее проявлениях. Поэтому настоящий художник выбирает то, что ему близко, что он воспринимает, чем восхищается. Нельзя объять необъятного. Тот, кто берется за все - не художник».
О себе Николай Петрович с непокидающим его юмором говорил так: «Я умею писать только кусты и заборы, но это я делаю лучше всех».
Когда мы работали над дипломными работами, главное внимание Крымова было направлено на тех, у кого туго шло дело. Многие из нас сильно нуждались. Если Николай Петрович замечал, что у кого-либо не хватает кистей и красок, он попросту давал ему денег. Делал он это так искренне и просто, что никому и в голову не могло прийти отказаться или обидеться. Брали так же просто, как берет сын у отца. Такие были отношения.
Если Николай Петрович видел, что ученик путается в работе, он брал в руки кисть и, очертив в углу его холста маленький прямоугольник, - быстро, на глазах ученика набрасывал всю его композицию, беря верные отношения. И сразу становилось очевидным, в чем основные ошибки ученика.
Для дипломной картины я взял тему «Проводы в Красную Армию». Я задумал написать группу людей в лодке при вечернем освещении на тихой воде. Лодка и вся группа должны были отражаться в воде. Верно построить отражение было мне очень трудно. Николай Петрович посоветовал слепить всю группу и лодку из пластилина и, поставив на зеркало, точно нарисовать под верным углом зрения. Я так и сделал.
Весной 1936 года мы все защитили дипломы, и на этом окончилось наше учение у Крымова в Изотехникуме памяти 1905 года. Но это далеко не означало, что мы кончили у него учиться.
Осенью 1936 года Николай Петрович взялся выводить в люди очередной третий курс.
В числе нескольких крымовских учеников я решил продолжать учебу на вновь организованном тогда живописном факультете Московского художественного института.
Жил я в те годы по соседству с Крымовым и часто бывал у него. Я приносил к нему свои академические работы, и он строго критиковал их, всегда очень подробно и серьезно разбирая все до мелочей. Здоровье Николая Петровича уже начинало ухудшаться, и врачи рекомендовали ему ежедневные прогулки.
В особенности запомнились мне прогулки ранней весной. Светлыми, весенними вечерами ходили мы по тихим переулкам Остоженки, по набережной Москвы-реки. Николай Петрович любил гулять у Новодевичьего монастыря. Часто гуляли мы и в Парке культуры и отдыха имени М.Горького. Николай Петрович с любовью говорил о природе, об искусстве и больше всего о пейзаже и прививал мне любовь к тому, что сам любил безгранично.
Глядя на окружающий пейзаж, он обращал мое внимание на характерные особенности вечернего освещения, на борьбу теплого и холодного, на рефлекс от неба, на нежно-розоватый цвет земли, освещенной косыми лучами вечернего солнца.
Когда Николай Петрович говорил о тонкостях живописи, его голос доходил до шепота. Это было очень выразительно и казалось, что о таких деликатных вещах нельзя говорить иначе, нельзя говорить громко.
«Вон посмотрите, у самой стены выросла липка. Видите, как наклонился ствол и как пошли ветки? Все закономерно. Попробуйте нарисовать неверно наклон ствола, и сразу будет видна фальшь. Если ствол наклонится сильнее, ветки пойдут иначе. Все связано. Все гармонично. Видите, от липы тень на стене, чем тоньше тень, тем светлее и теплее, потому что стена горит от солнца».
С каждой такой прогулки я возвращался переполненный мыслями об искусстве.
«Есть пейзажисты, которые пишут с натуры маленькие этюды, а потом в мастерских увеличивают, - говорил Крымов. - Я этого не признаю. Работая с натуры, художник обязательно должен найти единственно верный размер пейзажа, который подсказывает натура. Следовательно, дальнейшее его увеличение бессмысленно.
Если я вижу, что мотив требует большого размера, но у меня нет возможностей его написать с натуры на большом холсте, то я стараюсь его запомнить. Для облегчения рисую карандашом с натуры точные контуры на небольшом листе бумаги, а потом точно переношу контуры на нужный размер и пишу по памяти. Так у меня получается лучше».
Так был написан в 1937 году пейзаж «Утро в Центральном парке культуры и отдыха имени М.Горького» и многие другие.
Николай Петрович очень любил сочинять пейзажи. Для того чтобы писать их, ему не надо было писать к ним этюды. Он настолько хорошо знал природу, что совершенно свободно распоряжался всеми элементами пейзажа по памяти, по накопленным впечатлениям.
Начинал он сочинение с маленького рисунка карандашом. Когда композиция была найдена и точно определен размер будущей картины, он переносил рисунок на холст и писал. Когда писал, было видно, что все уже сложилось в уме в законченном виде и оставалось только выразить это на холсте. Так был написан в 1933 году пейзаж «Зимой в провинции», пейзаж «Зима» в 1947 году и многие другие.
Воспоминания о Николае Крымове, продолжение...
|
