|
Шедевры мастера:
После грозы, 1915
Вечернее солнце, 1921
Летний пейзаж с избами
Утро, 1918
|
Николай Петрович Крымов. Воспоминания друзей и учеников о художнике
Воспоминания о Николае Крымове:
Н.Моргунова. Учитель и ученики -
Ф.С.Богородский. Встречи с Крымовым - 2 -
Л.И.Бродская. О моем знакомстве с Н.П.Крымовым -
С.П.Викторов. Мои воспоминания о Крымове - 2 - 3 -
А.О.Гиневский. Беседы с Крымовым - 2 - 3 -
Ф.П.Глебов. Учитель - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 -
Д.Н.Домогацкий. Воспоминания ученика - 2 - 3 - 4 -
К.Г.Дорохов. Памятные встречи - 2 -
В.П.Журавлев. О педагогической деятельности Крымова -
Н.А.Кастальская. Крымов - 2 -
Е.Н.Крымова. Моя жизнь с Н.П.Крымовым -
Ю.П.Кугач. Прекрасная пора учебы - 2 -
Кукрыниксы. Художник Н.П.Крымов - 2 - 3 - 4 -
В.В.Левик. Учусь у Крымова - 2 - 3 -
П.Н.Малышев. Крымов-педагог - 2 - 3 - 4 - 5 -
Н.Г. Машковцев. Живопись Крымова -
А.Л.Лидова. Отец и сын Крымовы - 2 - 3 -
Ф.Н.Михальский. В художественном театре - 2 -
В.Н.Попова. Крымов-декоратор -
Ф.П.Решетников. Дорогие воспоминания - 2 - 3 - 4 - 5 -
Н.К.Соломин. Учитель и друг - 2 -
Г.О.Рублев. Из записной тетради -
А.С.Айзенман. О том, что помнится - 2 - 3 -
С.В.Разумовская. Н.П.Крымов - 2 - 3 - 4.
А.С.Айзенман. О том, что помнится, продолжение
Как известно, в течение многих лет Крымов летом жил и работал в Тарусе. Но почти никто из нас не решался ехать туда к нему, боясь потревожить, помешать. Ф.Голубков рассказал мне, как в 1939 году, после перехода на второй курс Института им. Сурикова он был на летней практике в Троицке и решил вместе с В.Басовым, тоже окончившим Художественное училище памяти 1905 года, но учившегося не у Крымова, а у А.Чиркова, сходить в Тарусу к Николаю Петровичу. Идти до Тарусы было километров около двадцати. «Вышли мы рано утром, - вспоминает Ф. Голубков, - и пошли по полям и лугам. Пришли в Тарусу, узнали, где живет Крымов. Подходим к даче, отворили калитку и видим открытую террасу, а на ней кусочек холста торчи, и дрожит (в то лето Николай Петрович писал с этой террасы свой прекрасный пейзаж "Летний день в Тарусе"). Николай Петрович услышал наши голоса и спросил: "Кто это там шаркает около меня?" Появилась хозяйка дачи и спросила нас: "Что вам надо? Я ему сейчас скажу". Вскоре вышел Николай Петрович в рубашке с засученными рукавами и спросил: "Это ты? А это кто с тобой? Чего это вы забрели сюда? Ну, раз пришли, заходите"».
Николай Петрович был против поступления Голубкова в институт. Он сказал: «Я же говорил, что нечего учиться лишние пять лет. Нужно работать, а жизнь научит».
Пейзаж «Летний день в Тарусе» был тогда в первоначальном состоянии.
«Видишь тот пенек? - спросил Николай Петрович, показывая рукой вперед, в сторону Оки. - Это была сухая яблоня, она мне мешала, и я ее купил у хозяина и спилил. У кого ты учишься? - У Чекмазова? Это парень хороший, он не испортит. К Ряжскому можно идти, он тоже парень хороший... Вы много-то не пишите. Лучше вести один пейзаж, но с душой».
Выпили чайку. Николай Петрович сказал: «Тут у меня самозванные ученики объявились: Ф.Решетников, Ф.Богородский, еще кое-кто».
По рассказам Николая Петровича, с ним советовались, показывали ему свои работы многие художники - Н.Ромадин, Кукрыниксы. Я.Ромас, Ф.Шурпин, К.Дорохов, А.Гиневский, В.Левик. Почти как к родному сыну относился Николай Петрович к А.Гиневскому, обожавшему его, трогательно заботившемуся о нем.
Особо запомнилось мне первое посещение московской квартиры Николая Петровича. После какого-то вечера или обсуждения выставки в Училище он пригласил нас с Ваней Клепаковым и Петром Малышевым к себе домой. Пешком мы спустились Рождественским бульваром к Трубной площади и на такси поехали на Кропоткинскую, в Полуэктов (Сеченовский) переулок. На четвертый этаж дома № 8 я потом всегда поднимался с большим волнением, с трепетом. Мы вошли в большую уютную комнату, обставленную старинной мебелью. На стенах висели пейзажи Николая Петровича и портреты кисти его отца Петра Алексеевича. Николай Петрович представил нам свою жену Екатерину Николаевну.
Работал Николай Петрович в этой же комнате у итальянского окна. Этот кусочек комнаты у окна и был его мастерской. Здесь же рядом, на комоде, пирамида из восьми этюдников. Один из них - подарок Валентина Александровича Серова, очень хорошо относившегося к молодому Крымову.
Как-то, когда я привез рамы из закупочной комиссии (куда возил работы Николая Петровича) и хотел разрезать запутавшуюся веревку, он сказал: «Алеша, знаете,
Валентин Александрович Серов http://vserov.ru/photo.php советовал никогда не разрезать, а обязательно распутывать веревки и говорил, что терпеливое распутывание веревок приучает к внимательной живописи...»
Николай Петрович не придавал значения тому, чем написана работа, какими кистями или мастихином. «Пишите хоть окурком!» - не раз говорил он. Вместе с тем он высмеивал увлекавшихся эффектными мазками и разными мастихинными фокусами. Он называл это « шир-м аз-мастихе ».
Николай Петрович радовался успехам учеников, замечая и отмечая свои хорошие качества у многих из нас. Как сейчас помню одобрительное восклицание Николая Петровича «Вот кто любит цвет!», относившееся к натюрморту Вани Клепакова, погибшего на фронте.
С годами светлый образ нашего прекрасного учителя, чудесного русского художника не только не тускнеет, а становится еще значительнее и еще дороже нам.
Воспоминания о Николае Крымове, продолжение...
|
