Николай Петрович Крымов

Шедевры мастера: После грозы, 1915 Вечернее солнце, 1921 Летний пейзаж с избами Утро, 1918

Николай Петрович Крымов. Воспоминания друзей и учеников о художнике

Воспоминания о Николае Крымове:
Н.Моргунова. Учитель и ученики - Ф.С.Богородский. Встречи с Крымовым - 2 - Л.И.Бродская. О моем знакомстве с Н.П.Крымовым - С.П.Викторов. Мои воспоминания о Крымове - 2 - 3 - А.О.Гиневский. Беседы с Крымовым - 2 - 3 - Ф.П.Глебов. Учитель - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - Д.Н.Домогацкий. Воспоминания ученика - 2 - 3 - 4 - К.Г.Дорохов. Памятные встречи - 2 - В.П.Журавлев. О педагогической деятельности Крымова - Н.А.Кастальская. Крымов - 2 - Е.Н.Крымова. Моя жизнь с Н.П.Крымовым - Ю.П.Кугач. Прекрасная пора учебы - 2 - Кукрыниксы. Художник Н.П.Крымов - 2 - 3 - 4 - В.В.Левик. Учусь у Крымова - 2 - 3 - П.Н.Малышев. Крымов-педагог - 2 - 3 - 4 - 5 - Н.Г. Машковцев. Живопись Крымова - А.Л.Лидова. Отец и сын Крымовы - 2 - 3 - Ф.Н.Михальский. В художественном театре - 2 - В.Н.Попова. Крымов-декоратор - Ф.П.Решетников. Дорогие воспоминания - 2 - 3 - 4 - 5 - Н.К.Соломин. Учитель и друг - 2 - Г.О.Рублев. Из записной тетради - А.С.Айзенман. О том, что помнится - 2 - 3 - С.В.Разумовская. Н.П.Крымов - 2 - 3 - 4.

В.П.Журавлев. О педагогической деятельности Крымова

Среди художников-педагогов я не встречал ни одного, кто бы относился с таким азартом, с такой любовью к своим педагогическим обязанностям, как Николай Петрович Крымов.
Познакомились мы с ним в те тяжелые для реалистического искусства годы, когда в органы управления делами искусства проникли люди формалистического направления: футуристы, декаденты и сторонники других враждебных реализму направлений. Пользуясь тем, что партия в то время была занята боевой работой на фронте, они под видом «пролетарской культуры» старались привить народу в области искусства свои нелепые, извращенные вкусы.
Деятельность художников-реалистов в то время почти полностью прекратилась. Все реалистические художественные вузы и училища были закрыты, а вместо художественного образования как в общеобразовательной школе, так и в специальных художественных учебных заведениях проводились всевозможные нелепейшие эксперименты.
Крымов окончил Московское училище живописи в 1911 году, когда кубизм, футуризм, экспрессионизм, модернизм и другие формалистические «измы», экспортированные к нам из Западной Европы и дополненные «измами» местного происхождения, вроде «лучизма», развивались у нас, по выражению И. Репина, «как сорные травы, до самопожирающих размеров». После окончания училища живописи Крымов поддался влиянию формалистов и увлекся разными исканиями, уводящими от реализма, но уже в 1915 году вновь стал на реалистический путь.
В первые годы Октябрьской революции Крымов был уже убежденным реалистом, резко настроенным против диктатуры леваков в искусстве, что нас с ним и сблизило.
В то время я занимался на Пречистенских рабочих курсах, в отделении ИЗО (классы рисования и черчения), которые нередко называли в прессе «Народной академией художеств». В 1919 году Пречистенские рабочие курсы были преобразованы в рабочий факультет, а в 1920 году при реорганизации университетского отделения курсов в Пречистенский практический институт состоящее при нем отделение ИЗО вошло в состав института как факультет изобразительных искусств.
Таким образом, классы рисования и черчения Пречистенских курсов послужили основой для организации факультета изобразительных искусств Пречистенского практического института, а также и для классов рисования и черчения на рабочем факультете.
Будучи деканом факультета ИЗО Пречистенского практического института, я привлек для педагогической работы на факультете известных художников и искусствоведов: по живописи и рисунку - К.Коровина, Н.Крымова, Н.Ульянова; по пластической анатомии - Д.Щербиновского; по скульптуре - В.Ватагина; по истории искусств - Б.Виппера, Н.Соболева и других.
Факультет развернул свою работу в новом здании на Остоженке, в большой, светлой аудитории.
Занимаясь со студентами по живописи в одних и тех же группах вместе с Коровиным и Крымовым, я с огромным интересом наблюдал за методом преподавания этих замечательных художников.
Коровин являлся на занятия не чаще одного-двух раз в неделю. Он быстро проходил по классу, бегло осматривал работы учащихся, бросая краткие отрывочные замечания. Иногда, видя полную беспомощность ученика, его непонимание сущности живописи, Коровин брал у него кисть и быстро наносил на полотно мазки, намечая все основные цветотоновые отношения. В течение нескольких минут этюд преображался, воспроизводил натуру правдиво, сильно и вместе с тем выявлял ту ее красоту, которую может подметить только подлинный артист-художник.
Обойдя класс, Коровин обычно заканчивал свое посещение беседой с обступившими его учениками. Он говорил о любимых им художниках, о живописи. Говорил увлекательно, образно, разжигая у своих слушателей любовь к работе и искусству. Коровин относился к педагогическим занятиям с такой же легкостью, как и к живописи. Он хотел всего добиться сразу, с налету, не затрачивая много времени и усилий.
И. Левитан высоко ценил Коровина как пейзажиста, но говорил про него: «Коровин очень уж боится „пота", труда, а жаль! Блестящий живописец, а в сущности ни одной картины не написал»
Совсем по-другому относился к педагогическим занятиям Крымов. Он занимался, почти не выходя из класса, полностью используя все часы, отведенные по учебному плану живописи. Кроме того, принимал у себя на дому учеников, приходивших к нему за советом. Николай Петрович вживался в работу своих воспитанников, горячо радуясь их успехам и глубоко огорчаясь неудачам. Нередко он обескураживал их очень резкими отзывами о работах. Наблюдая за каким-нибудь особенно незадачливым учеником, не понимающим ни живописи, ни объяснений учителя, Николай Петрович, бывало, не выдержит, выйдет из себя от возмущения, глядя на этюд, и сразу бухнет: «Гадость!» Но ученики на него не обижались, зная, как глубоко переживает он их неудачи. Но если же у кого-нибудь из учеников проявлялось подлинное понимание живописных задач, чувство тона и колорита, Крымов относился к нему как хорошая заботливая мать к своему ребенку, зорко и любовно наблюдая за его работой.
Внимание своих учеников Крымов направлял главным образом на то, что обычно труднее всего дается начинающим художникам, - на понимание тона и цвета, тоновых отношений и колорита. Тоном в живописи он называл степень светлоты цвета какого-либо определенного звена в красочной гамме. Чтобы найти правильные, соответствующие натуре цветотоновые отношения, необходимо сравнивать их одновременно и по тону и по цвету. Ошибки в тоне ведут к искажению формы изображаемого предмета, а ошибки в цвете нарушают цветовую гармонию колорита.
В классе он предлагал ученикам определить цвет и тон двух красок. Цвет обычно все определяли безошибочно, определение тона многих затрудняло, и далеко не все давали правильные ответы.
Чтобы наглядно объяснить ученикам разницу общего тона в различное время дня, он приготовил специальные этюды, изображающие один и тот же вид утром, в полдень и вечером.
В своих пейзажах Крымов всегда строго выдерживал общий тон и цветовую гамму. Он часто с возмущением говорил, что некоторые наши художники пишут пейзажи, в которых невозможно определить, какое время суток они изображают.
На второй год существования факультета ИЗО Пречистенского практического института неожиданно в его работе возникли осложнения, грозившие ему закрытием. Отдел художественного образования (ОХОБР) в лице заведующего, известного формалиста Д.Штеренберга, проявлявшего резко враждебное отношение к нашему факультету с самого начала его возникновения за реалистическое направление, стал искать повода к его закрытию. Чтобы выявить какие-либо недостатки в учебной работе факультета, которые можно было бы использовать в качестве предлога для его закрытия, Д.Штеренберг направил на факультет в течение года одного за другим шесть обследователей. Хотя «обследователи» не нашли никаких упущений в учебной работе факультета, но ОХОБР все же лишил его материальной базы, сняв со снабжения. Руководство института вынуждено было ликвидировать факультет ИЗО. Большинство наших студентов перешли во Вхутемас.

Воспоминания о Николае Крымове, продолжение...