|
Шедевры мастера:
После грозы, 1915
Вечернее солнце, 1921
Летний пейзаж с избами
Утро, 1918
|
Николай Петрович Крымов. Воспоминания друзей и учеников о художнике
Воспоминания о Николае Крымове:
Н.Моргунова. Учитель и ученики -
Ф.С.Богородский. Встречи с Крымовым - 2 -
Л.И.Бродская. О моем знакомстве с Н.П.Крымовым -
С.П.Викторов. Мои воспоминания о Крымове - 2 - 3 -
А.О.Гиневский. Беседы с Крымовым - 2 - 3 -
Ф.П.Глебов. Учитель - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 -
Д.Н.Домогацкий. Воспоминания ученика - 2 - 3 - 4 -
К.Г.Дорохов. Памятные встречи - 2 -
В.П.Журавлев. О педагогической деятельности Крымова -
Н.А.Кастальская. Крымов - 2 -
Е.Н.Крымова. Моя жизнь с Н.П.Крымовым -
Ю.П.Кугач. Прекрасная пора учебы - 2 -
Кукрыниксы. Художник Н.П.Крымов - 2 - 3 - 4 -
В.В.Левик. Учусь у Крымова - 2 - 3 -
П.Н.Малышев. Крымов-педагог - 2 - 3 - 4 - 5 -
Н.Г. Машковцев. Живопись Крымова -
А.Л.Лидова. Отец и сын Крымовы - 2 - 3 -
Ф.Н.Михальский. В художественном театре - 2 -
В.Н.Попова. Крымов-декоратор -
Ф.П.Решетников. Дорогие воспоминания - 2 - 3 - 4 - 5 -
Н.К.Соломин. Учитель и друг - 2 -
Г.О.Рублев. Из записной тетради -
А.С.Айзенман. О том, что помнится - 2 - 3 -
С.В.Разумовская. Н.П.Крымов - 2 - 3 - 4.
Н.К.Соломин. Учитель и друг, продолжение
Помню, как в перерыве между уроками живописи в присутствии Николая Петровича (он приходил раз в неделю) я рассказывал о проведенном сеансе. Выслушав меня, он спросил: «А какое он на Вас произвел впечатление как человек?» Я ответил, что мне он показался очень симпатичным. «Красив, приторно слащав, это будет точнее, а человек-то дрянь, жулик с большой дороги. Да, впрочем, это не имеет значения, деньги-то он вам заплатил?» - «Да, деньги уплатил и остался портретом доволен». -«Ну, а теперь, Коля, - продолжал он, - я хочу вас рекомендовать тоже человеку неважному, но...» - «Что это Вы, Николай Петрович, как Собакевич, о всех так дурно думаете», - вдруг выпалил я, не давая себе отчета, во что все это может вылиться. «Что вы сказали, повторите?!..» - вдруг сразу вспыхнув, глухо спросил меня Николай Петрович и затем продолжал: «Во-первых, не о всех я такого мнения, а только о тех, кто этого заслуживает и кого я достаточно хорошо знаю, а вы ничего не знаете и говорите, что я Собакевич». Он встал с табурета и вышел из мастерской. Я не знал, что делать? Догнать и извиниться? Но в гневе, вероятно, он и (слушать не будет моих объяснений. Может, пойти и рассказать заведующему учебной частью и тем самым частично разрядить неминуемую грозу? Товарищи, хотя и ругали меня, все же отнеслись сочувственно, учитывая серьезность сложившейся ситуации.
Развязка оказалась более простой, нежели я ожидал. Прощение было получено в тот же день при активном содействии К.Морозова, заведующего учебной частью. Директору, человеку крутому, Николай Петрович не жаловался. Видно, старик не хотел меня наказывать, понимая, что происшедшее было результатом юношеского недомыслия.
А через некоторое время, как бы в подтверждение того, что конфликт исчерпан, Николай Петрович сообщил мне, что «сосватал» меня своему приятелю - известному актеру. На этот раз я должен был сделать сначала рисунок, а затем, если он получится хорошо, написать портрет маслом.
По окончании портрета, не успев войти к Николаю Петровичу, я услышал: «А портрет-то ваш, Коля, нравится, он мне сегодня звонил и сказал, что считает портрет удачным. Ну, а сколько он вам заплатил?»- «Я подарил его», - ответил я. - «Как подарил?» - «Подарил да и все. Из уважения к нему как к большому артисту, а главное, еще потому, что на последнем сеансе я обнаружил переклеенность грунта и боюсь, что портрет может потрескаться». - «Как это досадно, ведь это труд восьми сеансов. Вы, Коля, поступили честно, а он все-таки должен вам уплатить, ведь мы же с ним договорились». - «Николай Петрович, он же мне предлагал, я сам отказался». - «Он не должен был вас слушать, он сам был молодой, студент, был без денег, должен понимать. Не ожидал от него».
И тут же по телефону, невзирая на многолетнюю дружбу с артистом и все его заслуги, прочел довольно выразительную нотацию. «Скверная актерская привычка, они избалованы и принимают это как должное, а сам, небось, бесплатно не выступает, я знаю это точно».
Сам же Николай Петрович был чрезвычайно аккуратен и пунктуален как в делах, касающихся искусства, так и в делах простых, житейских. Таким знали его мы, ученики, на протяжении всех лет.
С ненавистью обрушивался на всех, кто в своем искусстве пренебрегал правдой, закономерностями природы.
Целесообразно вспомнить один из его рассказов о формалистах, из которого станет ясно, каким страстным сторонником реалистического искусства был Николай Петрович Крымов. Я постараюсь с доступной моей памяти точностью воспроизвести его слова.
«Быть настоящим художником - это трудно даже при большом даровании: работать необходимо очень много - писать, рисовать, изучать, наблюдать природу. Но это не все могут. Когда я был еще молодым, я знал таких художников, у которых дарования на три копейки, а они хотят показать, что его у них на сто рублей. Не умея как следует ни писать, ни рисовать, знаменитым стать невозможно; а для них самое главное - поскорей в знаменитости... Вот тут-то они и пускаются на хитрость, начинают писать что-нибудь несусветное, и чем непонятнее, тем лучше. Потому что никому и в голову не придет, отчего это все происходит. Особенно дамы на эту удочку клевали... Подойдут на вернисаже к такому произведению, а тут и автор. С бородой, в гольфах, в очках, может быть, даже с простыми стеклами - а вид ученого... Ну, они, естественно, думают, что так он пишет не от неуменья. Он, конечно, все уже превзошел, рисует и пишет не хуже Рафаэля, а потому все это ему уже не интересно... и он ищет „новые формы выражения" своих чувств и мыслей. И тогда дамы, чтобы не показаться дурами, начинают придумывать всякую чушь, что они его понимают, чувствуют, что это оригинально, ново и даже гениально. А ему этого только и надо, потому что это проходимец, авантюрист. Вы мне можете верить - их всех я знал отлично...»
Воспоминания о Николае Крымове, продолжение...
|
