|
Шедевры мастера:
После грозы, 1915
Вечернее солнце, 1921
Летний пейзаж с избами
Утро, 1918
|
Николай Петрович Крымов. Воспоминания друзей и учеников о художнике
Воспоминания о Николае Крымове:
Н.Моргунова. Учитель и ученики -
Ф.С.Богородский. Встречи с Крымовым - 2 -
Л.И.Бродская. О моем знакомстве с Н.П.Крымовым -
С.П.Викторов. Мои воспоминания о Крымове - 2 - 3 -
А.О.Гиневский. Беседы с Крымовым - 2 - 3 -
Ф.П.Глебов. Учитель - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 -
Д.Н.Домогацкий. Воспоминания ученика - 2 - 3 - 4 -
К.Г.Дорохов. Памятные встречи - 2 -
В.П.Журавлев. О педагогической деятельности Крымова -
Н.А.Кастальская. Крымов - 2 -
Е.Н.Крымова. Моя жизнь с Н.П.Крымовым -
Ю.П.Кугач. Прекрасная пора учебы - 2 -
Кукрыниксы. Художник Н.П.Крымов - 2 - 3 - 4 -
В.В.Левик. Учусь у Крымова - 2 - 3 -
П.Н.Малышев. Крымов-педагог - 2 - 3 - 4 - 5 -
Н.Г. Машковцев. Живопись Крымова -
А.Л.Лидова. Отец и сын Крымовы - 2 - 3 -
Ф.Н.Михальский. В художественном театре - 2 -
В.Н.Попова. Крымов-декоратор -
Ф.П.Решетников. Дорогие воспоминания - 2 - 3 - 4 - 5 -
Н.К.Соломин. Учитель и друг - 2 -
Г.О.Рублев. Из записной тетради -
А.С.Айзенман. О том, что помнится - 2 - 3 -
С.В.Разумовская. Н.П.Крымов - 2 - 3 - 4.
Кукрыниксы. Художник Н.П.Крымов, продолжение
Скромные Ваши ценители и пониматели...»
Дальше шли подписи художников-пейзажистов, среди которых первой стояла фамилия - Крымов.
В ответ на поздравление он получил теплое письмо от Нестерова, в нем были такие строки:
«Душевное спасибо Вам, написавшему так просто, свободно и жизненно приветствие мне от пейзажистов».
Михаил Васильевич писал, что давно собирается навестить Крымова, что любит и почитает его. Нестеров считал Крымова большим, настоящим художником. Часто справлялся о его здоровье и посылал приветы.
В последние годы, тяжело болея, Николай Петрович терпеливо переносил боли, работал по-прежнему каждый день. Даже когда ему приходилось передвигаться из одной комнаты в другую на костылях с помощью Екатерины Николаевны, он забывал все, садился за мольберт и писал. Писал свои любимые пейзажи - солнечные, пасмурные, зимние, весенние. Писал свою любимую Тарусу с тихой Окой. Требовались большая воля и невероятные усилия для того, чтобы, несмотря на боль, продолжать работу. Так он заканчивал большую картину «Наша родина», экспонировавшуюся на юбилейной выставке, посвященной 40-летию Октябрьской революции. Так он написал и последний пейзаж Тарусы с серебристым, каким-то «серовским» небом и нежной зеленью деревьев. Написал его на большой доске, которую берег всю жизнь. Эту доску ему подарил его любимый учитель Валентин Александрович Серов.
За несколько дней до смерти, в один из солнечных весенних дней он сказал:
«Так хочется поехать на такси по Москве, посмотреть хоть из окна машины пейзажи... - И, помолчав, тихо добавил: - Нет, не поеду; трудно, ведь меня надо с четвертого этажа вниз на руках нести, ноги давно не ходят, а главное, обидно будет ездить, глядеть и не писать».
Во многих музеях нашей страны и в частных собраниях бережно хранятся работы Крымова.
В Третьяковской галерее висят прекрасные его произведения, занимающие большое место в одном из просторных ее залов. Зрители, проходя по нему, с волнением всматриваются в тихую серебристую речку, а рядом - в маленький сарай, сияющий на солнце светлыми бревнами и соломой, в деревенский пейзаж с шумящими на ветру деревьями или улыбаются, глядя на необъятные солнечные просторы берегов Оки, удивляются верности передачи мартовского снега в городском пейзаже. Узнают знакомый всем парк культуры и отдыха. Смотрят на ослепительно белую стену дома в тихой Тарусе. И, расставаясь с этими картинами, идя дальше, люди уносят в себе радостное чувство любви к родным местам и благодарности к художнику, сумевшему так много сказать своим искусством.
Это искусство было и останется большой и красивой жизнью Николая Петровича Крымова.
В.В.Левик. Учусь у Крымова
В 1937 году я вместе с моим другом, художником Аркадием Осиповичем Гиневским, проводил лето в Тарусе на Оке. Мы уже не первый раз выезжали на этюды в этот очаровательный городок, ныне превратившийся в излюбленное место летнего паломничества московских пейзажистов, но тогда еще мало кому известный. Две реки, одна большая, другая маленькая, скользящая среди гигантских ветел, с холодной даже в самые жаркие дни прозрачной водой, цветущие луга и просторные поля, дремучие грибные леса и разнообразные рощи, высокий овражистый берег с одной стороны Оки и низкий, уходящий в безграничную даль, - с другой. Все это привлекало и радовало глаз художника, просилось на холст, но и доставляло много разочарований и огорчений. Мы уходили писать яркий солнечный день, а приносили робкую белесую работу, лишенную блеска и силы красок. Нас приводил в восторг насыщенный золотистыми оттенками вечер, а на холсте получалось нечто темное и бесцветное. Мы писали пасмурную погоду, и в комнате работа становилась совсем черной.
Во всех этих горестях принято было винить Вхутемас и педагогов, у которых мы учились. Большинство наших учителей не давали никакой систематической школы, никакого метода, и поэтому молодой художник, покидая стены училища, оказывался в профессиональном отношении почти беспомощным. Проучившись четыре года у хорошего живописца, создателя многих прекрасных натюрмортов И. Машкова, я уже с дипломом художника в кармане чувствовал себя щенком, впервые кинутым в воду. Все надо было начинать сначала. Надо было самому и искать художественный метод, и вырабатывать основы мастерства.
Но с чего начинать и к чему стремиться?
Воспоминания о Николае Крымове, продолжение...
|
